Стоя на пороге старого дома, я чувствовал, как сжимается сердце. За дверью ждал Батя — тот самый суровый русский мужик, чья жизнь началась в лихие девяностые. Он стал отцом, когда страна переживала трудные времена, и воспитывал меня так, как это делали все советские люди: с железной дисциплиной, но и с безграничной преданностью семье. В его глазах я всегда видел отражение целой эпохи — эпохи, где главными ценностями были честность, труд и верность своему слову.
Войдя в дом, я окунулся в знакомую атмосферу, где пахло деревенским хлебом и воспоминаниями. Батя сидел за столом, его руки, привыкшие к тяжелой работе, лежали на столешнице. Он не говорил лишних слов, но каждый его взгляд, каждое движение говорили о многом. В его молчаливой строгости скрывалась любовь, которую он выражал не объятиями, а поступками. И в этот момент я понял, что его воспитание, суровое на первый взгляд, стало для меня главной опорой в жизни.
