Мадлен прижалась лбом к прохладному стеклу такси, наблюдая, как знакомые улицы проплывают мимо, словно страницы старого альбома. Она попросила водителя свернуть с маршрута, и он, кивнув, без лишних слов повернул руль. Автомобиль замедлил ход у сквера, где когда-то цвели каштаны, у книжной лавки с позеленевшей вывеской, у моста, на перилах которого они когда-то оставляли замочки. В тишине салона, нарушаемой лишь шорохом шин, оживали тени прошлого — молодой смех, забытые обещания, аромат свежего багета по утрам.
Водитель, ловя в зеркале её задумчивую улыбку, тихо спросил, не хочет ли она задержаться где-то подольше. Мадлен покачала головой: эти мгновения были подобны лёгкому прикосновению к старым фотографиям — бережным, но не задерживающимся. Она поблагодарила его за терпение, осознавая, что этот небольшой крюк был не просто объездом, а тихим прощанием с городом, который когда-то был её целым миром. Впереди ждал дом престарелых, а сейчас она просто дышала Парижем, впитывая его последние отголоски.
